“Запишитесь в эвенки”. Стоит ли?

Неслучайно два года назад член Общественной палаты России Павел Суляндзига в числе трех проблемных территорий в области развития коренных малочисленных народов назвал именно Бурятию.



С этим утверждением согласна и председатель правления регионального общественного фонда развития коренных малочисленных народов Севера Бурятии Татьяна Туракина. По ее мнению, ситуация по отношению к ним не только не меняется, а еще более усугубляется. Десятый год РОФ «Татьяна» целенаправленно поддерживает проекты в области культуры, образования, молодежной политики и спорта, возрождения традиций. Совместно с обществом «Тэлэрыш» эта общественная организация целенаправленно борется с такой бедой, как алкоголизм среди эвенков. Однако, как показало время, даже существенный вклад регионального фонда «Татьяна» по вопросам поддержки коренных малочисленных народов, имеющих особый статус в ООН, — всего лишь капля в море в решении их многочисленных проблем.

Вопросы президенту Бурятии

— Проблемы коренных малочисленных народов Бурятии требуют решения. Но у нас складывается впечатление, что и президент республики, и республиканские министерства и ведомства самоустранились от решения наших многочисленных проблем, — говорит Татьяна Туракина. — Достаточно вернуться к возмутительной ситуации с формированием в республике рыбопромысловых участков, чтобы убедиться в правоте Павла Васильевича Суляндзиги.

Их перечень не был согласован с коренными народами и их общественными организациями. Кто дал республиканским чиновникам такое право — уповать только на собственное мнение, не считаясь с жизненными интересами коренных малочисленных народов?! Вот и получилось, что на реке Баргузин и в Муйском районе не было определено для малочисленных народов ни одного рыбопромыслового участка. А в Северобайкальском районе все реки отданы под промышленное рыболовство. Хотя испокон веков это один из наших исконных промыслов...

Можно привести немало других примеров на эту тему. Например, с изъятием из традиционного хозяйственного оборота оленьих пастбищ и охотничьих угодий. По сей день при выдаче охотничьих билетов, вопреки приказу министерства природных ресурсов Российской Федерации от 20 января 2011 года, в них не проставляется отметка, что эта охота — в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни. Хотя доступ в охотничьи угодья не ограничен, вся загвоздка в том, что этот вопрос не доведен до логического завершения. Не доведен не кем-то, не Москвой, а республиканской службой по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира (!), отнесенных к объектам охоты. Это ли не показательный пример полного игнорирования республиканскими чиновниками наших прав?!

Сложная ситуация сложилась в домашнем оленеводстве. Возможно, Вячеслав Владимирович Наговицын далек от оленьих проблем и не знает, что оленефермы находятся в труднодоступных горных местностях и в длительной сезонной изоляции, что из-за этого у них проблемы с телефонной связью, выездом за продуктами, что количество оленей не увеличивается. Но есть же у нас минсельхоз во главе с министром Манзановым, ведомство, которое обязано заботиться о развитии животноводства, а не только обеспечивать хозяйства супердорогой сельхозтехникой. Но от этого ведомства абсолютно никакой помощи не получают те, кто взялся за возрождение традиционного вида хозяйствования коренных малочисленных народов. Наша семейно-родовая община «Дылача» в этом году закупает 50 оленей в Якутии. Но это очень небольшая прибавка к тому скромному их количеству, которое насчитывается сегодня в Бурятии.

Поэтому у меня конкретные вопросы к Вячеславу Владимировичу Наговицыну: почему в республике, где некогда стада оленей исчислялись сотнями, сегодня о развитии оленеводства никто не заботится?! Почему из выделенных федеральным бюджетом двух миллионов рублей на содержание маточного поголовья северного оленеводства и табунного животноводства лишь мизерная часть пошла на приобретение оленей?

— Выходит, гордость за многонациональную Бурятию, о чем постоянно упоминается со всех высоких трибун, ничем в нашей республике не подкрепляется. Почему стало возможным ущемление прав коренных малочисленных народов Бурятии?

— Потому что наши интересы в Бурятии, где проживают свыше шести тысяч эвенков и сойотов, мало кем учитываются. Хотя есть у нас комитет по национальным вопросам во главе с Михаилом Харитоновым. Но складывается впечатление, что там, как и большинство чиновников, считают, что забота об интересах коренных малочисленных народов — это забота лишь о возрождении культуры, языка и традиций, а то, чем и как живут эвенки и сойоты, не столь важно. Не случайно же один из руководителей Народного Хурала Цыденжап Батуев заявил, что «государственная опека... развращает целый этнос, целую национальность». Очевидно, уважаемый народный избранник считает, что депутаты должны опекать интересы только знакомых лиц...

По этой самой причине завис в воздухе вопрос со строительством этнокультурного центра коренных народов Севера «Арун».

Республиканское министерство культуры в курсе того, какая огромная работа была проделана, прежде чем проект, разработанный в 2006 году национально-культурной автономией эвенков Улан-Удэ, был включен министерством культуры РФ в федеральную целевую программу «Культура России» на 2010 год. Но из-за финансово-экономического кризиса строительство этнокультурного центра было перенесено на последующие годы.

Хочу подчеркнуть, что в нашей республике их проживает гораздо больше, чем, например, в Иркутской области и Забайкальском крае. Но там делается гораздо больше для малочисленных народов! Обидно, что субсидии федерального бюджета на их экономическое и социальное развитие ничтожно малы. Правда, в Бурятии, в отличие от других регионов, власти согласовывают их распределение. Тем не менее возникает вопрос: почему мероприятия за счет этих и привлеченных средств затрагивают интересы коренных народов лишь частично, касаются не всех? Например, в 2006-2010 годах за счет субсидий были разработаны проектно-сметные документации производственных баз двух семейно-родовых эвенкийских общин в Курумканском и Баунтовском эвенкийском районах. Часть этих скудных средств ушла на начало строительства этнокультурного центра «Арун» в Улан-Удэ, на приобретение оргтехники, автотранспорта, оборудования для хлебопекарного производства, строительство цеха по переработке мяса в селе Алла Курумканского района. Но все это в целом не решает проблему безработицы, которая царит в местах компактного проживания эвенков. Многие из них не могут приобрести оружие, боеприпасы, орудия лова. Знают об этом и местные власти, и республиканские чиновники, да только ни у кого нет желания заниматься злободневными вопросами коренных малочисленных народов. Им проще закрыть на это глаза...

— Где же выход из этой сложной ситуации?

— В Бурятии нет ни закона о поддержке коренных малочисленных народов, ни целевой программы! А вот в соседних с нами регионах они разработаны и реализуются, там есть специальные органы, которые курируют их реализацию. Были бы они у нас, не случилось бы той истории с запретом федеральных властей промышленного лова рыбы на территории нацпарков. Наверняка не зависли бы проекты по созданию предприятий по сбору и переработке дикоросов, предоставленные нами в министерство сельского хозяйства и министерство экономики республики. А ведь об этом с каждой трибуны говорили и Вячеслав Владимирович Наговицын, и его заместители. Выходит, просто поговорили и ни шагу не сделали для претворения в жизнь своих слов по борьбе с безработицей.

— Выходит, ни целевых программ по поддержке коренных малочисленных народов, ни законов, защищающих их права, в республике нет. А что же есть?

— Только масса проблем, связанных с несоблюдением прав коренных малочисленных народов. Есть у нас ассоциация коренных малочисленных народов. Но что было реально сделано за это время? Где законы, облегчающие ситуацию в области малочисленных народов? В прошлом году была попытка принять закон «Об организации и обеспечении защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов РФ в РБ», но его положили под сукно. А вот, например, в Хабаровском крае в соответствии с региональным законом «О представительстве коренных народов» еще в 2003 году создан региональный совет уполномоченных представителей коренных народов при губернаторе края, который имеет консультативный статус. Специальные департаменты, управления и отделы есть в Красноярском и Хабаровском краях, Якутии и Амурской области.

Мне могут возразить: мол, у нас тоже есть специалисты по делам коренных малочисленных народов. Но тогда чем объяснить полное их бездействие в решении злободневных проблем и те проколы в законодательных актах и действиях властей республики, с которыми сегодня мы сталкиваемся на каждом шагу? Сегодня, когда в республике интенсивно развивается горнодобывающая промышленность, без тесного сотрудничества с коренными малочисленными народами не обойтись. Освоение природных ресурсов затрагивает наши жизненные интересы. Поэтому нужен контроль, например, за выполнением 42-й статьи федерального закона «О недрах», которая обязывает горнодобывающие компании отчислять часть средств на социальное развитие коренных малочисленных народов, на чьих территориях они работают. В Баунтовском эвенкийском районе, где добывается уран, лишь недавно Хиагда стала платить налоги в местный бюджет. Мы имеем право требовать проведения консультаций и этнографической экспертизы даже тогда, когда нет образованной территории традиционного природопользования. И это не единичный пример, требующий сотрудничества властей Бурятии с представителями коренных малочисленных народов.

Заметили опечатку? Выделите ошибку и нажмите Ctrl+Enter.