"Прокуроры не врут!"

Вчера глава Минпромторга Виктор Христенко выступил свидетелем со стороны защиты на суде по второму делу ЮКОСа. Показания Христенко, считают адвокаты Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, удачно дополнили прозвучавшие накануне ответы председателя правления Сбербанка Германа Грефа.

Виктор Христенко не заставил себя ждать. Ранее он заявил: «Я в данном случае не просто министр, а гражданин и как гражданин должен буду последовать за той повесткой, которая мне пришла». Его показания полностью гармонировали со сказанным накануне Грефом. Следов якобы похищенной Ходорковским нефти вчера так и не обнаружилось. Что явно нервировало прокурора. Валерий Лахтин вскакивал с места, перебивал выступающих, а иногда даже выкрикивал лозунги.

Забавная сценка случилась, когда Лахтин упомянул о «похищенных акциях компании ВНК». Дело в том, что эти акции никто никогда не похищал – они как были, так и остались в собственности частично компании ЮКОС, частично государства. «И вообще разбирательство ведется не вокруг акций ВНК, а вокруг акций ее дочерних компаний. И тот факт, что прокурор на втором году разбирательства не может понять, о чем идет речь, выглядит по меньшей мере странно», – сказал «НГ» Максим Дбар, руководитель пресс-центра Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Промашкой обвинителя тут же воспользовался Лебедев, который, по версии прокуратуры, похитил в компании с Ходорковским всю нефть, добытую ЮКОСом. Он заявил протест, попросив судью внести в протокол его слова о том, что Лахтин лжет и акции ВНК в этом суде никогда не рассматривались. «Прокурор РФ никогда не лжет!» – воскликнул вскочивший с места Валерий Лахтин. После чего приставы попытались удалить из зала нарушителей порядка – от души смеялись все.

На самом деле показания Христенко оказались важными для защитников экс-руководителей ЮКОСа. «Физическое хищение нефти из трубопровода – это проблема, она была и есть – незаконные врезки. Хищения в объемах миллионов тонн мне неизвестны», – твердо заявил Виктор Христенко. Напомним: по версии следствия, Ходорковский и Лебедев похитили всю нефть, которую добыл ЮКОС в 1998–2003 годах, – 350 млн. тонн. А на вопрос Ходорковского, заявляли ли когда-либо «дочки» ЮКОСа о том, что пропала отгруженная нефть, Христенко ответил: «Нет, мне таких случаев неизвестно».

Ходорковский поинтересовался также: насколько законной была практика несовпадений цен на нефть внутри страны от тех, что были в европейских портах? «Внутрироссийская цена отличается от цены Роттердама на энергетическую пошлину и логистические затраты», – сказал министр. И добавил: «Трансферные цены не являются ничем экзотическим или незаконным. Сказать точно, какая должна быть цена, довольно сложно. Никаких устанавливаемых цен ни на нефть, ни на нефтепродукты со стороны государства не существовало. Были рыночные цены, которые устанавливались под воздействием вертикально-интегрированных нефтяных компаний». Напомним: продажа нефти «дочками» ЮКОСа головной компании по заниженным ценам, по мнению следствия, являлась одним из способов ее хищения.

Адвокат Лебедева Константин Ривкин выразил удовлетворение ответами, которые услышал от Христенко. И даже увидел в происходящем добрый знак для страны: «Я считаю, что это означает не перемены в этом процессе, а в стране. Когда чиновники такого уровня являются по повесткам, они показывают гражданам хороший пример».

Однако прокуратура считает преждевременным интерпретировать показания свидетелей в пользу подсудимых. «Лебедев умышленно пытается резюмировать показания Виктора Христенко и направить их в свою пользу», – сказал вчера Валерий Лахтин. Гособвинителю очень не понравились комментарии СМИ к понедельничному заседанию. А Христенко заметил: «Я думаю, мы увидим и сегодня, и завтра гамму интерпретаций в прессе моих слов, потому она и свободна».

Адвокат Вадим Клювгант уверен, что ответы Христенко «в очередной раз исключают все, что написано про нефть в обвинении. И по части цен, и по части ее пропажи в таких несопоставимых объемах. Он категорически подтверждает все, что составляет позицию защиты. Валерий Лахтин пытается помешать допросу, понимая, что свидетель дает не те ответы, которые ему хотелось бы услышать. Например, он потребовал, чтобы Ходорковский сначала цитировал обвинение, а потом задавал свои вопросы – «если мы ему позволим их задать». Но ведь это нонсенс».

Заметили опечатку? Выделите ошибку и нажмите Ctrl+Enter.